Умение взаимодействовать с реальностью и вызовами взрослой жизни передается по наследству. Это прозвучит странно и больно для тех из нас, кто трудится не покладая рук, старается зарабатывать, обеспечивая детям счастливое будущее, а вот они все никак в это будущее не шагнут. Не освободят нас от повинности принадлежать все время их интересам. А что же в этой ситуации происходит такого, что дети не перенимают наше трудолюбие и ответственность?
Генетический фактор, физиологические и биохимические особенности ребенка. Мама может быть сверх дофамино заряженная женщина, стремящаяся к успеху, регулярный спорт или образование. А у ребенка другая гормональная система, уровень ферритина, темперамент в конце концов. И вот уже для такой «бодрой» мамы ребенок флегматик будет выглядеть неудачником. Никакие убеждения, призывы или личные примеры здесь кардинально ситуацию не поменяют, но если стыдить ребенка за его подобную инаковость, то это точно отобьет желание быть похожим на своего родителя. Зато доброе принятие, понимание его особенностей поможет раскрыть и его сильные стороны или скомпенсировать существующие трудности. Особенно родителям стоит помнить здесь, что в этой ситуации нет абсолютно никакой вины ребенка, он родился с таким набором факторов именно от них.
• Фактор травмы. Если в течении детства с ребенком произошла какая-то сверх стрессовая ситуация, превосходящая возможности его психики с ней справиться, то психо-эмоциональное развитие могло зафиксироваться в этой точке. Тело растет, а психика не успевает — она не свободна от расщепленных, непереработанных и тем самым передавливающих её переживаний. Таким же образом могут влиять на чувствительных детей и накопительные, повседневные травматичные переживания, связанные со специфическим удовлетворением (или не удовлетворением) детских потребностей взрослыми людьми. Фактор любой непереработанной травмы будет проявляться в стиле привязанности человека — возможность и способ строить отношения с самим собой и другими. В психотерапии с привязанностью работают, но это долгий процесс, захватывающий внимание к телу, ощущениям, эмоциям, поведению и выстраиванию контакта с терапевтом.
• Фактор прямого наследования. Когда поведение, стиль жизни самих родителей не является объективно зрелым. Они не умеют зарабатывать или распоряжаться деньгами, находятся на содержании своих же собственных родителей или в постоянных кредитах. Наличие устойчивой зависимости даже у одного из родителей, которая отвлекает на себя жизнь или ресурсы семьи. Если сам способ родителей жить свою взрослую жизнь не внушает ребенку оптимизма и желания расти — хроническая усталость или выгорание от отношений в браке, от нелюбимой работы, от заботы о детях, общее состояние неудовлетворенности своей жизнью и отсутствие каких-либо действий для перемен. Просто все плохо и ничего с этим делать не нужно, так как это и есть сама жизнь. Вполне логично, что в такую жизнь детям идти не хочется, ведь пример именно своей взрослой жизни они берут из семьи. Поэтому задача родителей, среди прочих многих повседневных обязанностей, быть счастливым, заботиться о себе, удовлетворять свои потребности, не нарушая интересы других людей, развиваться, переводить свои мечты в цели. Это очень действенный для детей пример, как же это интересно быть взрослым.
• Фактор патологического симбиоза. Вот здесь самая частая история у трудолюбивых родителей, ведь им в свое время пришлось рано повзрослеть. Раньше необходимого возраста, когда приходилось в определенном смысле заботиться о своих родителях — об их чувствах, настроении, удобстве, безопасности. В определенных ситуациях у эмоционально незрелых родителей или в трудных жизненных обстоятельствах вырастают грандиозные дети. Они все могут, все на себе несут-везут, вся их гормональная система разогнана на то, чтобы быть системой обеспечения для других. Системой потребления они быть не обучены. Помним рассказы про ключ на шее в 7 лет, готовка не только для себя, но и для родителей. Которые сутками на работе, а то и в командировке на две неделе, а ребенок дома один — сам ходит в школу, спит, ест, сам с собой разговаривает, еще и о кошке заботится. И взрослые таким ребенком гордятся, не понимая, какой ценой ему даются такое подобие взрослой жизни. И вот именно эти грандиозные дети, становясь родителями, много работая все так же на благо окружающих, не могут постепенно передавать заботу о себе своим детям, определенную ответственность им за их жизнь. Ведь они не чувствительны в этой зоне — они всегда несли ответственность на себе, всегда с себя спрашивали и не понимают необходимость и своевременность этой разгрузки, что пора передавать детям и заполнять освобождающееся место собой, своими интересами. А они разве есть, эти свои интересы, жизни для себя? Они до последнего не делятся с детьми необходимостью заботиться о себе, пока не взрываются от перетруженности шеи. А дети им успешно зеркалят, что тем не хватает состояния потребления, быть объектом чьей-то заботы, хотя бы самого себя.
• Фактор бунта. Здесь процесс может быть двухсторонним: как родители своими действиями могли, сами того не желая, заложить для этого основу, так и уже взрослый ребенок решил быть, например, обиженным или в бесконечном творческом поиске за чужой счет. Родители способствуют такому бунту, когда вовлекают ребенка в свои конфликты, делают его заложником мира или войны с родственниками. Часто это проявляется при разводе, когда ребенку одна из сторон предъявляет бесконечный негатив на другого родителя. А в детском сознании он состоит из мамы и папы, если одна часть теперь плохая, то она в развитии замирает, ей нельзя проявляться. И это ограничение становиться взрослым, потому как на одной ноге далеко не ускачешь. Или сам ребенок мог взбунтоваться против реальности, в которой родители по какой-то причине потеряли свое материальное благополучие и больше не могут широко обеспечивать потребности ребенка. Это своеобразная детская истерика в магазине, где ребенок падает на пол и требует желанную игрушку. Так вот, если этому ребенку уже больше, чем 18, то его смело можно в этом магазине оставить. Знакомство с реальностью в таком случае приходит через боль, но для этого нужно не лишать ребенка возможности её пережить. Ни отмазывать, ни исправлять его ошибки, а предоставить ему посильную помощь в контакте с последствиями и ответственностью за свои действия.
• Фактор вторичной выгоды самих родителей в незрелости своих детей. Такое тоже присутствует и в терапии становится проявленным. Самому себе бывает сложно отвечать на вопросы «зачем, для чего я удерживаю своего ребенка?», «чего я боюсь?». Тут и про собственную невостребованность, про страх остаться лицом к лицу с нелюбимым партнером или про нежелание увидеть свою жизни настоящей, как она есть и как я с ней обошелся.
Если вас беспокоит несамостоятельность ваших уже взрослых детей, проведите себя по этим пунктам, поищите в себе честно и внимательно ответы на свой вопрос. Они обязательно найдутся, как и способы решения, но вот понравятся ли они вам?
Очевидность того, что проблема в ребенке — кажущаяся. Для того, чтобы понять причины возникающих трудностей и устранить их необходимы соответствующие полномочия и ответственность. А всем этим набором обладают именно родители. Так почему к психологу стоит обращаться именно взрослому?
Сразу хочу отметить, что вести ребенка к психологу необходимо, когда им была пережита травмирующая ситуация (насилие, травля, болезнь, угроза жизни, проживание без значимых взрослых), когда он стал свидетелем подобных ситуаций, когда по медицинским показаниям требуется психокоррекция и работа в психотерапии.
Самые частые запросы родителей – запросы о нежелательном, пугающем или неприемлемом поведением ребенка по отношению к ним или к своим обязанностям. Случаи здесь разные, но прослеживаются жирные линии:
— раньше такого не было, ребенка как подменили;
— раньше такое бывало, но сейчас допекло;
— раньше прощалось, а теперь ребенок повзрослел и лишился бонусов несмышленыша.
Заметьте пожалуйста, что проблемы во всех этих ситуациях именно у взрослого. У ребенка они тоже есть, но он своим поведением — не всегда удобным и понятным родителям – приспосабливается к ситуации и даже формирует на основе этого свое мировоззрение.
Чем же в таком случае может помочь психолог?
Исследуя семейную систему (стиль взаимоотношений, правила, иерархию, историю), психолог помогает выявить причины поведения ребенка. Да-да, здоровый ребенок – симптом семьи. Поэтому решение проблемы находится не в изменении поведения ребенка, а в изменении причинной среды этого поведения. Вы удивитесь, как много и трудно работает на семью ребенок, который срывает учебу, часто болеет, уходит в зависимости или совершает асоциальные поступки. Это тот случай, когда взрослый хочет стать..взрослым и берет ответственность на себя.
Познакомить с аспектами возрастной психологии, нормативными кризисами и как со всем этим можно ужиться взрослым. Многие поступки или состояния ребенка мы воспринимаем исходя из сложившейся у нас внутри установки строгого взрослого о том, что ребенок должен быть удобным, тихим, ответственным. У каждого свой голос, но он из нашего детства, где нам не разрешалось быть детьми в полном смысле этого слова. В эти рамки мы встраиваем уже свое родительство и удивляемся и злимся на детей за то, что они рельефом с нашими представлениями не совпадают. Совместно с психологом можно убрать излишние страхи и неоправданные ожидания, освободив себе тем самым место для теплых отношений с ребенком.
Психолог может помочь взрослому в поиске возможностей и причин создания или поддержания эмоционально теплых отношений, основывающихся на взаимной ответственности, любви и границах.
Все это меняет жизнь не только взрослого, но и семьи в целом, освобождая ребенка от необходимости своими симптомами «заботиться» о ней.
Наша привязанность, сформированная когда-то к родителям – точнее, её суть — становится стержнем наших взрослых взаимоотношений как с людьми, так и с жизнью в целом. Что не менее важно – привязанность наделяет нас знаниями о самом себе.
Феномен привязанности сейчас на слуху, как и её классификация. Проводятся исследования, затеваются профессиональные споры — механизм завертелся.
Кому неизвестно, что надежная привязанность – это созидающее и помогающее благо, а любая другая (тревожно-амбивалентная, избегающая, дезорганизованная) – наполняет жизнь человека проблемами взаимоотношений, страхами и сложным восприятием самого себя.
Когда взрослый человек по ряду причин (работа с психологом, самостоятельный поиск информации) определяет себя в ту или иную группу, он как правило задается вопросом о том, как можно ситуацию изменить на более благополучную. То, что он нуждается в переменах к лучшему, определяет сам факт поиска информации и подобной рефлексии. Надо отметить, что у взрослого человека есть возможность осуществления подобных перемен, но это требует полноценного участия в контакте с близким и равнозначным партнером. Нарушения, полученные в отношениях, корректируются там же.
Но как часто в эпоху тревожного родительства взрослый решает исправить все, но только в контакте со своими детьми. Ради них, для них и об них, как говорится.
Идея понятная – дать лучшее, то, чего был лишен сам, что-то исправить и сделать как правильно. Ловушка здесь в том, что с ребенком невозможно создать те отношения, формой которой родитель не обладает. Ребенок не равнозначный партнер – он зависимый, не участвует полноценно в обмене привязанностями со взрослым, а формирует её из материала последнего. Отношения с ребенком могут послужить основой общей перестройки мировоззрения человека, может появиться потребность в ином качестве взаимоотношений, но полноценно сформировать и присвоить новый опыт можно именно в отношениях с равными, эмоционально самостоятельными партнерами.
Как это выглядит. Мама с тревожно-амбивалентной привязанностью, склонная к гиперконтролю, решила стремиться к безопасным и надежным отношениям, основанным на доверии и признании границ. Процесс неимоверно трудный, но возможный, если это постепенно распространяется на все сферы её жизни и становится своеобразной философией. В таком случае можно сказать, что потребность в хороших взаимоотношениях с ребенком привела к качественному улучшению жизни. Если это распространяется только на ребенка, а все остальные сферы (личные, профессиональные отношения) жизни не пересмотрены, то это неизбежно приводит к эмоциональному выгоранию от потуг казаться тем, кем не являешься.
Если мама с избегающей привязанностью не владеет положительным опытом близкого контакта, но ради ребенка усиленно пытается проводить с ним как можно больше времени, то это может превратиться в механическое присутствие, посвященное бытовому уходу и интеллектуальному развитию ребенка. Эмоционально мама будет закрыта, но ради правильного пути она постарается быть рядом. Этот обман не проходит бесследно и у ребенка формируется недоверие, «недо» всего значимого для себя. В окружении взрослых это может быть не так заметно, но с ребенком нужен особый контакт, вот только «выжать» его из себя не получится, во всяком случае без ощутимых потерь для себя.
В стремлении к заветному финишу необходимо учитывать позиции на старте. Там, где для одного доверие, эмоциональная открытость и хорошее отношение к себе норма, для другого это многолетний труд и преодоление. В самом по себе стремлении создать с ребенком эмоционально близкие и устойчивые отношения много жизни и любви, но трансформации, которые необходимо осуществить в своем сознании родителю будут успешными только в том случае, когда они системные, корневые. О их появлении можно узнать, когда меняются (укрепляются или завершаются) сложившиеся отношения с людьми, человек чувствует себя свободным, полным жизни, планов, идей. И во всем этом он осознает свою ответственность за происходящее с ним.
Помочь своему ребенку в обретении надежной привязанности с нами можно в тогда, когда мы создаем такую же с окружающими значимыми для нас людьми, меняем свою жизнь в эту сторону. Для этого и существуют психологи и психотерапевты.
Выявить взаимосвязь между этими двумя явлениями стало возможно благодаря активному нейропсихофизиологическому направлению в американских исследованиях. В России эти факты в существующем медицинском и психологическом мироустройстве только начинают приживаться, проливая свет на причины такого туманного и странного для родителей понятия, как СДВГ/СДВ у ребенка.
Не буду описывать суть и значимость дофамина, отмечу только, что этот нейротрансмиттер связан с нашей активностью, стремлениями к достижениям, вознаграждениям (в т.ч. зависимостям). При его избытке наблюдается такое состояние человека, при котором ему вообще ничего не надо от этой жизни – у него все есть, возможна и психиатрия. А вот определенный недостаток – стимул для движения, достижения, конкурирования, азарта к жизни. И тут возникает вопрос баланса и уместности.
Все те же исследования показали, что хоть дофамин и является важной составляющей предпосылок вышеназванных синдромов, но природа возникновения СДВГ и СДВ в этой связи различна. Характеристики гиперактивности при недостатке дофамина проявляются в импульсивности на фоне отсутствия или запаздывания тормозных процессов, повышенной активности с целью этот недостаток компенсировать, быстрое переключение на новые стимулы. Дефицит внимания наблюдается при «некачественной» работе дофамина, что отражается на сниженной активности рабочей памяти и внимания.
При ненормативной выработке дофамина в состоянии ребенка наблюдаются следующие проявления:
С возрастом, сопровождающимся развитием высших мозговых структур, происходит определенная корректировка за счет пусть и запаздывающих, но все-таки появляющихся во внутреннем плане подростка таких новшеств, как контроль, планирование, прогнозирование, установка на цель. Но недостаток остается недостатком в любом возрасте. Взрослого человека с дефицитом дофамина можно узнать по повышенной потребности в физической деятельности, различных зависимостях (от успехов, достижений и покорений тоже). Но здесь есть большое преимущество – недостаток может стать конкурентным достоинством и способом наполнить свою жизнь множеством полезных и ярких событий. У взрослого появляется выбор, у ребенка его еще пока нет.
Иными словами, перспектива может быть очень привлекательной, важно только показать реальные способы, как и почему можно/нужно делать правильный выбор в способах увеличения порции дофамина. Крик на такого ребенка, применение по отношению к нему насилия или любых других деструктивных мер воздействия – прямая дорога к зависимостям, разрушающим его жизнь. А что делать и как быть в данной ситуации – тема отдельной статьи.
Представьте, что вам необходимо пробежать 25км. марафон с препятствиями, а привычным видом спорта для вас является смена позиций на диване. Бежать надо — так сказали, потом пригодится. Первый километр еще ничего, держитесь бодро. Дальше ноги заплетаются, огоньку поубавилось, но на трибунах улюлюкают: смотри, все бегут, а ты что, не можешь? И на ваше «не могу» ответом злость, разочарование и раздражение. Ну ведь они-то могут, бегут, подпрыгивают, а ты кривобокий какой-то.
Часть зрителей освистывает тренерский штаб — это ваше недовоспитание, и распущенность. Это вы его плохо палкой бьете, вон смотрите, как наши бегают! Тренерский штаб паникует, пытается оправдаться, дескать да — неумехи, виноваты. И еще сильнее поддавливают на нерадивого бегуна — ровнее, держи строй, улыбайся, возьми себя в руки, успокойся, беги ты уже быстрее. Дыхание затруднено, легкие разрываются, в глазах туман — упал.. Вот бы сейчас тебе руку протянули, помогли, обняли, сил то уже нет и успехи друга Васи не помогают, даже если его все время в пример ставят. Злят — да, дестабилизируют, но не помогают. Тренерский штаб взмывается с группой поддержки (неврологи, психологи, учителя) — ощупывают, осматривают, задают вопросы, обмахивают. С дистанции не снимают, надо бежать. Некоторые бежать начинают вместе или вместо.
За время марафона ребенок постепенно адаптируется, ему становится по силам то, что на прошлом рубеже было труднодостижимо. Разрыв с более везучими участниками постепенно сокращается. Финиш вообще может быть непредсказуем.
Скорость и качество развития ребенка в этот долгий и непростой период напрямую зависит от той среды, которую обеспечивают близкие люди. Главной мишенью являются отношения, через них можно помогать осваивать трудности дистанции.
Если вы родители такого ребенка, то ваша задача не только любить, защищать и помогать, вам придется быть более внимательным к себе, к своим чувствам и реакциям.
Если вы только зритель — это результат лотереи, а не вашего мастерства. Помогите доброй улыбкой, поддерживающими словами или просто протяните руку — может за нее ухватятся и тем самым добегут.
